При вопросе о характере сексуальной жизни сначала избегала сообщить подробности, указала, что муж как человек очень хороший, затем при настойчивых вопросах врача со слезами сообщила о том, что об этом говорить ей тяжело и, по предложению врача, изложила весь материал в письменном виде, который мы здесь приведем:

"Здесь у меня, доктор, больное место, по-видимому, непоправимое. Я замужем 9 лет: первые пять лет жила без особых осложнений, шла навстречу желаниям мужа, имела, хотя и не всегда, нужную разрядку... Затем как-то получилось так, что наши встречи приняли совершенно одинаковый характер, почти одна и та же граммофонная пластинка, в которой все - и начало и центральная мелодия и концовка - все это каждый раз совершенно одинаково. Я стала чувствовать, что так мне не хорошо, меня уже перед началом близости брала досада, я заранее предвидела каждый штрих предстоящего, и мне от этого все сильнее и сильнее хотелось отказаться... Затем я, доктор, догадалась, чего мне не хватает, чтобы все было иначе... об этом очень трудно сказать... я выражу это так: если саму близость уподобить опере, то мне стало мучительно не хватать хорошей красивой увертюры, и я догадалась, какой именно для меня она должна бы быть... И вот на седьмом году совместной жизни я осмелилась сказать мужу о том, что мне было бы нужно, чтобы лучше мы встречались... Если бы вы знали, доктор, как враждебно это было встречено, как потом в течение долгого времени он не верил мне и все допрашивал меня, с кем я ему изменила, от кого научилась разврату. После этого я поняла, что здесь ничего нельзя изменить, снова стала терпеть наши встречи, но чувствую, что скоро я это уже не смогу, я и сейчас ненавижу момент, когда угадываю у мужа желание. Мне приходится бороться с собой и особенно трудно это в течение последнего года".

С согласия больной, врач вызвал ее мужа. С ним оказалось совсем легко установить контакт. Он охотно принял совет врача о большем диапазоне предварительной ласки, в результате больная перестала посещать диспансер, а через месяц прислала врачу письмо с извещением о своем хорошем самочувствии во всех отношениях.

В данном случае, помимо прочего, обращает внимание и жалоба больной на однообразие, стереотипность половых отношений, которые приводят к тому, что к ним утрачивается интерес. По Levin, тут можно было бы говорить об одном из проявлений "психической насыщаемости", связь которой с ориентировочной реакцией и механизмом вероятностного прогнозирования отчетливо выступила в наших наблюдениях над больными шизофренией.
"В любви,- писал Анатоль Франс,- я предпочитаю старые методы". Надо сказать, что многие люди годами придерживаются одной и той же удовлетворяющей их формы сексуальных отношений и не испытывают никакой потребности в вариациях и переменах. Однако иногда встречаются лица с высокой "психической насыщаемостью", у которых эта потребность имеется; относится это не только к женщинам, но и к мужчинам.